ВЛАДИМИР НЕМИРОВИЧ ДАНЧЕНКО
Репетируя, Немирович-Данченко помогал актёрам раскрыть все тончайшие переживания и мысли образа. Его увлекательные беседы, полные неожиданных сравнений, тут же переходили в непосредственные действия. Актёр, по законам МХАТ, отнюдь не “играя образа” или “результата”, где-то в своей фантазии уже знал конечную цель, которая его манила и увлекала. Немирович-Данченко смело вёл актёра к её осуществлению.
Он очень часто обращался к актёрам на прекрасном языке образов и сравнений, будил в актёре необходимые жизненные и поэтические ассоциации, расширял его знание жизни и наталкивал его на великолепные по простоте и яркости сценические приёмы, которыми и может быть передана жизнь.
В его работе с актёром не было ни принуждения, ни учительства. Он заставлял актёра жить крупно, ярко и сильно.
Владимир Иванович Немирович-Данченко умер восьмидесяти пяти лет. Смерть застигла его в разгаре непосредственной творческой работы и новых, далеко простирающихся замыслов.
Когда, удивляясь блеску его ума, увлекательности его репетиций, стремительному чувству новизны, его часто называли молодым, — в этом не было фальшивого преувеличения. Да, он был действительно молод со своей ненасытимой жаждой жизни, которая побеждала старость. Ему можно было позавидовать
Никогда не останавливаясь на достигнутом, он всегда смотрел вперед. Чем ближе он подходил к цели, тем более ясной и достижимой она ему виделась, тем интереснее и увлекательнее становилась ведущая к ней дорога и тем больше просторы открывались перед ним.
Его интересы были всеобъемлющи. Мимо его внимания не проходила ни одна деталь общественной жизни и быта, а тем более искусства.
Назначение Немировича-Данченко председателем Комитета по Сталинским премиям в области искусства и литературы было воспринято советской общественностью как естественное и органическое — не только в силу его положения старейшины русского театра, но еще более в силу его авторитета во всех областях искусства.
Он всегда жадно следил за ростом молодежи, появление молодого дарования волновало его и вызывало напряженный интерес.
Человек твердой воли, прозорливого ума, тонкий психолог, Немирович-Данченко умел привлекать в театр разнообразных представителей искусства и, увлекая их своим замыслом, в свою очередь находил в них для себя опору и помощь. Молодые советские драматурги Афиногенов и Корнейчук, композиторы Дзержинский и Хренников, художники Дмитриев, Вильяме и Волков стали спутниками его творческих исканий. Как бы обновляясь от соприкосновения с молодежью, он сам вел ее за собой, за своими планами и мыслями. И она платила ему ответным чувством уважения, восхищения и благодарности.
Но, увлекаясь и убеждая, соглашаясь или опровергая, Немирович-Данченко обладал несомненным преимуществом — он умело отсеивал не нужное и с особой проницательностью углублялся в самое важное и ценное в пьесе, в актерском исполнении, в работе художника. Он приходил к необходимому и правильному для